Я была на другом краю страны и не могла сказать ему последнее прощай и спасибо.
Очень странное ощущение, когда уезжаешь и обнимаешь огромного лохматого пса, а вернувшись получаешь маленький горшочек и поводок.
Это было всё так непонятно и странно. Но как бы там ни было надо было проститься с ним и отпустить.
Лично я хотела бы чтобы после смерти мой прах развеяли в каком-нибудь хорошем месте. Не хочу ни могил, ни памятников, ни надгробных речей.
Но прекрасно понимаю, что когда придёт мой срок, меня точно не спросят, а чего же я хотела. Впрочем, подозреваю, что мне это будет не очень важно.
Однако, с другом, со своим самым лучшим в мире псом я хотела попрощаться так, как считаю нужным согласно своим внутренним убеждениям, как хотела бы чтобы прощались со мной - развеяв прах в красивом месте, сказав прощай не со слезами, а с тихой грустью.
Исполнила я это не сразу. Хотя бы потому, что первый месяц после того, как Плюша ушёл, я просто рыдала при одной мысли о нём.
Наверное, каждому нужно своё время, чтобы выплакать свою боль.
Потом друзья собрались сходить на очень красивую гору под названием Пабаку так похожую на тибетский Кайлаш.
До последнего момента я не знала, ехать или нет, хотя идея сходить на Пабаку, высказанная ещё весной, принадлежала мне.
И вдруг в какой-то момент всё сложилось у меня в голове.
Я поняла, что прошло уже больше месяца, уже пришло время отпустить и жить дальше, сохраняя самые светлые воспоминания.
И пришло время сказать то самое прощай и спасибо, которое я не успела сказать.
А какое место может быть лучше для прощания с собакой по имени Плюша, с собакой с тибетскими корнями, чем такая красивая гора, имя которой созвучно со словом "собака" и начинается на ту же букву, что и имя Плюши. И которая так похожа на своего тибетского пирамидального собрата.
Я уже рассказывала о нашем восхождении на Пабаку. И о том, что всё сложилось удачно - и с погодой повезло, и гора пустила нас. А перед тем как спускаться с вершины, я попросила всех не ждать меня и идти вперёд.
И вот оставшись на вершине, я наконец смогла без слёз и рыданий сказать спасибо самому лучшему в мире псу.
Спасибо за все те двенадцать с половиной лет, которые он был со мной.
Это была настолько моя собака, насколько и представить нельзя. Вымечтанная в течение двух десятков лет. Иногда приходится чего-то очень долго ждать, чтобы мироздание послало тебе то самое, что нужно без каких-то скидок и компромиссов.
Двенадцать лет. Двенадцать сложных лет.
Не всё было просто. Вернее, всё было совсем не просто.
Плюша много болел, особенно в первые годы. И всё время я жила со страхом потерять своё сокровище.
Несколько раз всё было настолько на грани, что казалось, уже не выкарабкается. Но выкарабкивался.
А в последние года три вдруг как рукой сняло. Никаких болезней. Одна сплошная радость.
Да, стали слабеть лапы. Плюше всё сложнее было вставать. На скользком ламинате лапы разъезжались и иногда требовалась помощь, чтобы собрать их в кучку.
Но это такие мелочи по сравнению с тем, что было. И той чертой, которая неизбежно приближалась, отмеченная таким коротким сроком жизни больших собак.
В этом году благодаря всем тем событиям, которые обычно благодарить не принято, мы много времени провели вместе.
Даже впервые за несколько лет выбрались на дачу пожить.
И казалось, что нет никаких пределов жизни собаки, что так будет всегда.
А потом я уехала. А он пришёл с прогулки, лёг и всё. Просто тихо ушёл. Приехавший врач успел уже только констатировать остановку сердца по естественным причинам.
Вот и вся жизнь вместившая столько радости и печали, столько светлого и тёплого.
И оставившая после себя огромную пустоту, которая теперь наполнила дом.
Я открываю холодильник и жду, когда он появится в проёме двери желая получить свою порцию сыра.
Я ложусь спать и вслушиваюсь, вдруг раздастся такое знакомое сопение рядом с кроватью.
Но я знаю, что это нам без него плохо. А ему сейчас хорошо. И тихонько шепчу:
- Беги, мой друг, по радуге. Счастливого пути. Когда-нибудь мы с тобой ещё встретимся.
Journal information