Здороваемся в лифте, когда встретимся. Но лифтом я в основном пользуюсь в последние годы только когда с Плюшей гулять выхожу. Поэтому весь подъезд знает меня как хозяйку Плюши.
Да что там подъезд, на улице люди подходят с Плюшей пообщаться. Ну а я как бы к нему в довесок.
И всё же волей неволей иногда с соседями встречаешься.
Так вот. Как, наверное, в любом приличном многоквартирном подъезде у нас кто только не живёт.
Есть даже свой алкоголик с маргинальными друзьями, есть одинокая сумасшедшая, есть вечно ворчащий старичок.
Знаете, почему я их запомнила? Это практически единственные соседи с кем я общаюсь.
Я не виновата. Так сложилось.
Нет. Есть конечно и нормальные люди, которые со мной поддерживают какое-то общение кроме дежурного "здравствуйте" и "до свидания".
Мои ближайшие соседи - у нас на две квартиры один закуток. Как-то пару раз их кот пытался зарулить к нам в квартиру к великому удивлению моих зверей.
Иногда мы перекидываемся парой слов.
Есть ещё сосед с верху.
С ним мы познакомились случайно. Когда они нас затопили. Вернее даже не нас, а соседей под нами, а мы между оказались.
Ну и вот они все пришли дружно смотреть нанесённый ущерб. Я в принципе только в тот момент и заметила, что мне ущерб нанесли, и с потолка уже течёт.
Потом мы встретились в лифте и, он вдруг спросил: "А это ваши медали висят в коридоре?"
А у меня прям при входе в квартиру все мои медальки с забегов связками на стенке висят. Очень удобно - пришла, сняла... Как он заметил во всей этой суматохе, не знаю, но с тех пор мы начали общаться.
В конце концов, похоже, мы с ним два представителя "спортсменов" в нашем подъезде. Я периодически вызываю удивление на лицах соседей, когда утром выхожу на пробежку. Он на велосипеде почти круглый год ездит.
Но давайте я лучше о других расскажу.
Ворчливый старичок каждый раз, когда сталкивается со мной в лифте и видит меня в рваных джинсах, начинает рассказывать до чего жиды страну довели и какая ж срамота творится.
По странному совпадению, встречаемся мы с ним именно тогда, когда я эти рваные джинсы надеваю.
Алкоголик ещё несколько лет назад был выпивающим байкером. Ходил чуть ли не круглый год в соответствующем прикиде, а рядом с подъездом стоял его мотоцикл.
Потом он стал пить чаще. Потом исчез мотоцикл. Потом появились маргинальные друзья.
Один ходит мелочь у прохожих просит рядом с магазином. Другой приходит, когда есть что выпить.
А наш алкоголик - он в общем-то безобидный. Когда мы встречаемся на улице, он здоровается и разговаривает с Плюшей. Говорит, что у него в ветеринарке куча друзей и если вдруг нужны лекарства по себестоимости, то я могу в любое время к нему обращаться. Я прям вижу эту картину.
Пару раз я будила его своим топотом пробегая по лестнице, где он, видимо, спит, когда его жена домой не пускает. Он просыпаясь каждый раз извинялся.
И вот сумасшедшая. Тихая одинокая теперь уже в возрасте дама.
Сколько её помню, она всегда ходит почти в одной и той же одежде с одной и той же причёской, напоминающей антенну направленную в космос. Людей сторонится. Не здоровается, шарахается в сторону. Иногда мне кажется, что единственное живое существо с кем она общается - это Плюша. Каждый раз, когда она видит его, начинает с ним разговаривать, меня при этом совершенно не замечая. Я стою рядом, как фонарный столб, пока она ведёт с Плюшей свои беседы о жизни и о погоде.
В остальное время она ходит по окрестным улицам и разговаривает сама с собой.
Вернее, она не просто ходит. Она собирает по всему району мусор. На улице, вытаскивает из урн. Аккуратно складывает в пакеты и несёт в подъезд - к мусоропроводу у своей квартиры.
Обычно, когда мы гуляем утром, наши пути пересекаются с этой сумасшедшей тётенькой. Вечером - с алкоголиком.
Я не знаю, что обо мне думают окружающие ежедневно наблюдающие одну и ту же картину - я стою и общаюсь то с ней, то с ним... Не буду же я всем объяснять, что я никого не интересую. Все с моей собакой поговорить хотят.
А про тётеньку-то что рассказываю.
Сколько видела её, он всё время в одной и той же одежде ходит.
Одежда за двадцать лет слегка пришла в негодность. Вытерлась, порвалась. Но её это не смущает. Мне кажется, ей так нравится, потому что привычно.
И вот есть у меня тоже такой пунктик, если мне какая-то вещь нравится, если сжилась я с ней, то очень трудно расстаться. Почти невозможно. Пусть и протёрлась она до дыр и больше не пригодна.
Собственно, всё это длинное вступление - эпитафия к моим трейловым кроссовкам. Самым первым, самым верным, пошедшим со мной все мои длинные забеги по бездорожью.
Когда-то они были вот такими - новенькими и нарядными.
Я бегала в них на Эльтоне. Я пробежала все три гонки в Крыму, две из которых были четырёхдевные. Пятьдесят километров на Урале и в Турции. И конечно же свою первую сотню в Гонконге я тоже пробежала в них.
Они служили верой и правдой. Они стали удобны, как домашние тапочки.
Пару лет назад понимая, что долго это продолжаться не сможет, я купила ещё одну пару трейловых кроссовок. И даже разносила их. Потом ещё одну. При чём точно такие же Соломоны. Но это уже случайно получилось.
Перед каждой длинной гонкой я думала, что всё - надо бежать в новых кроссах. И каждый раз в последний момент малодушно возвращалась к старым.
В Румынию на сто километров я привезла две пары. Потому что старенькие уже совсем были плохи. И что вы думаете? Я новые даже обула. Посидела, подумала. И сняла. Сто километров румынской грязищи мы снова месили с моими верными спутниками. Хоть вид при этом они имели весьма жалкий.
Чтобы поставить точку в этой истории, я взяла кроссовки на Курилы.
Хотелось проверить гипотезу смогут ли мне лёгкие трейловые кроссовки заменить тяжёлые треккингвые ботинки. Ведь на трейлах по горам мы где только не скачем.
Ну и заодно была цель добить окончательно кроссовки, чтобы без сожаления оставить их на Камчатке.
И что?
С задачей добить кроссовки я успешно справилась. Они порвались до дыр. Без жалости не взглянешь.
А вот оставить... В последний день я поняла, что лететь-то домой мне собственно не в чем. Или к кроксах. Или в рваных кроссовках.
Ну, вы уже поняли, что я выбрала.
Видели бы взгляд, каким одарили мои сокровища соседки в самолёте...
Я уже сама себе с этими кроссовками начала напоминать ту безумную тётушку в старой рваной одежде.
Поэтому пришлось проявить усилие воли, чтобы окончательно с ними расстаться.
Вот странное дело. Я вообще-то равнодушна к вещам и без сожаления расстаюсь с ними. Не важно новые, старые. Могу отдать, подарить, потерять. Не жалко. Это же вещи. Но бывают редкие исключения. И тогда я снова и снова, осматривая потёртости, дырки, щербинки прикидываю: ну, ведь это ж ещё ничего, это ж можно использовать...
Journal information