olly_ru

Тот самый случай, когда совет "не лезь в бутылку" уже неуместен. Если хочешь подняться на Хан-Тенгри с юга, то в бутылку лезть придётся по-любому.

Бутылка - это участок на переходе из лагеря один до лагеря два, расположенного на высоте 5300 метров.

Пространство ограниченное с одной стороны склонами Хан-Тенгри, с другой - пика Чапаева. Не самое приятное место на Земле.
И как у всякой бутылки, у здешней, как и полагается есть горлышко. Совсем неприятное место. Тропа приближается к склонам пика Чапаева настолько близко, что всё, что прилетит - твоё.

А прилететь может в лучшем случае одинокий камень. Может лавина. А если не повезёт совсем, то тонны льда в виде ледового обвала.

Но даже если ничего не прилетело, огромные ледовые трещины всегда ждут восходителей.



Считается, что для максимально безопасного прохождения бутылки выходить нужно часа в три утра, чтобы не позднее 10 утра пройти это место.

Правда, от весьма авторитетных товарищей слышала я и другие мнения.
Например, что идти в бутылке нужно, когда уже светло - по крайней мере будет видно если что-то сверху полетит и можно будет попытаться убежать.
Или, что идти вообще нужно ближе к вечеру - когда всё, что хотело упасть в этот день уже упадёт.

Мой личный опыт подсказывает, что не всё так однозначно.
Я видела людей, которые благополучно вылезали из бутылки после двенадцати дня. И таких людей было много.
Несколько лет назад рядом со мной погиб парень. Мы были в бутылке, когда сошла небольшая лавина. Часов в семь утра сошла.
Нас только снежной пылью обдало как следует, а он был метрах в пятидесяти ниже. Непонятно что случилось, но нашли его в трещине, совсем уже неживым.

Да и ледовый обвал в 2004 году, унёсший жизни одиннадцати человек случился где-то в шесть утра. В живых остались те, кто вышел позже.

Так что выход в три часа ночи - он конечно снижает риски. Но в то же время чем-то похож на ритуальные пляски с целью задобрить духов.
Стопроцентной гарантии безопасности в этом месте не получается, как ни крути. Иногда кажется, что эти самые проценты находятся где-то на уровне пятидесяти: или пройдёшь, или не пройдёшь.

Что же остаётся делать? Ну, во-первых, ещё раз как следует подумать, а оно надо?
Во-вторых, почистить карму перед восхождением.
В-третьих, пока идёшь молиться.
Ну и если что, как последнее средство - run, Forrest, run. Или не ран. Потому как сложно представить ловкобегающего человека с рюкзаком на высоте пять тысяч метров. Да и не всегда понятно, куда бежать и надо ли бежать.

И свято верить в то, что тот, кому суждено быть повешенным, не утонет.

Ну что? Окончательно я запугала? Полезли?

Как и положено, я проснулась в два часа ночи.
За стенками палатки шло активное шевеление, так как все постепенно начали просыпаться и собираться.

Проснулась я, значит, и довольно быстро обнаружила, что что-то не так.

Перед тем, как лечь спать я задраила в палатке всё, что только было можно - окошки, двери, запасные двери и окошки. Надёжно так всё закрыла, не оставив ни щёлочки. Похоже это привело к некоторым проблемам с кислородом.

Состояние моё напоминало состояние лёгкого похмелья постепенно переходящего в тяжёлое.
Вылезла на улицу, дышать стало гораздо приятнее, а жить веселее. А похмелье стало стремительно легчать.
Однако бодрости всё равно не наблюдалось. Поэтому к тому моменту, когда я позавтракала, собрала рюкзак и палатку, большинство уже покинуло лагерь и маячили вдалеке цепочками фонариков.

Совсем недалеко впереди были люди и я решила их догнать, помня что давала обещание стараться одной не ходить (ну и помня свою фобию заблудиться).
Догнала. Оказалось, что это группа испанцев. И пристроившись за ними я снова впала в задумчивость и выпала из неё, только когда поняла, что ребята идут явно куда-то не туда.
Надо было поворачивать налево. А там, куда они зашли, поворота налево явно уже не предполагалось.

- Амигос! - радостно сообщила им я - Мы совсем не туда идём. Давайте вернёмся и поищем поворот.

И пошла назад. Двое амигосов повернули за мной, двое упрямо пошли вперёд.
К счастью, достаточно быстро я обнаружила флажок на повороте. Испанцы остались ждать своих упрямых товарищей. А я немного попинав себе, что какого фига за этими испанцами увязалась, пошла вперёд, догонять впереди светящиеся фонарики.

В общем, к тому моменту, когда пришло время лезть в бутылку, состояние моё бодрым назвать было сложно.



Но постепенно, шаг за шагом, час за часом оно как ни странно становилось всё бодрее.

Постепенно стало светать и теперь можно было не только идти вверх старательно пыхтя, но ещё и смотреть по сторонам, наблюдая красивости. Прям как я люблю.



Но, как говорится не красивостями едиными. На свету стали видны следы предыдущих обвалов и трещины.
Больше всего мне не нравилась перспектива ледового обвала.

Из крупно-исторических унёсших много жизней одновременно, я знаю два.
Первый в 1993 году, когда погибло 6 человек, в том числе знаменитый альпинист Валерий Хрищатый.
Второй, который я застала лично, спустя 11 лет в 2004 году. Тогда погибло 11 человек.
Первый обвал произошёл четвёртого августа, второй - пятого.
Оба обвала считают следствием подземных толчков.
И идя через бутылку шестого августа я не могла не вспоминать обо всей этой истории.



Ну и трещины конечно тоже...



Очень красивые трещины. Завораживающе прекрасные.



Прекрасные... Но только до тех пор, пока тебе не надо идти через них.



Но здесь это был совсем не тот случай :(
Здесь идти нужно было как раз через эти трещины, по с виду не очень приятным ледовым мостам.



И спасибо парням, которые в самых стрёмных местах провесили перила.



Да и дорогу разметили красивыми флажками.



Всего мест с перилами - три.
Мостов - гораздо больше.
Поэтому конечно ходить в этих местах лучше привязавшись к кому-нибудь верёвкой. Увы, это не мой случай.

Мне и привязаться не к кому и вообще людей рядом было как-то немного.
На семичасовой связи на вопрос "а ты не одна идёшь?" я глядя вверх на группу маячившую впереди и вниз на далеко идущих внизу людей честно отвечала "да, тут много народу кругом."

Но что самое удивительное, даже те, кому есть к кому привязаться и чем привязаться зачастую предпочитают ходить не связываясь.






В общем, вы уже поняли, что скучать в бутылке некогда.
Особенно это некогда наступает с восходом солнца.
Идёшь и смотришь, как солнце начинает наползать на пик Чапаева, освещая его с каждым часом всё больше.

И глядя на эти освещённые верхушки волей неволей начинаешь просить "чуть помедленнее, солнце, чуть помедленнее... "






А себе говорить "Так, ну чего спим, давай, шевели ногами".
И шевелить ими активнее.

Через бутылку я ходила уже много раз. Обычно ближе к пяти тысячам хождение превращались в заползания. Когда после пары шагов организм требует пару минут отдыха.
И даже падающие рядом камни не способны изменить этот процесс.

В этом году - всё было не так.
Во-первых, ни один камень рядом не упал. Вот правда. В прошлые разы каждый раз один-два камня прилетали сверху. И я встречала их грустным взглядом ни в силах сдвинуться с места.
А в этот раз - ни один камень не осмелился покуситься на меня.
Знаете почему?
Потому что во-вторых. Во-вторых, я в первый раз за все мои попытки хождения на Хан-Тенгри шла в каске.
И в третьих, я шла. Ну конечно не стремительно взмывала вверх по склону (как это делают некоторые умудряющиеся пройти от первого лагеря до второго за три часа), а напротив - совсем не быстро. Но шла. И останавливаться отдыхать особо даже не хотелось.
Это ли не чудо?

Перед самым выходом из бутылки на достаточно крутом участке правда моя бодрость слегка подсдулась.
Но там уже и не так опасно было. К тому же можно было убеждать себя, что это я не устала, это я видами любуюсь.



И вот наконец, усталый организм выползает на место, где можно выдохнуть и сказать "аллилуйя".

Мы сидели с половиной группой "туристов". Они ждали свою вторую половину. Я пила чай и раздевалась, потому что солнце к тому времени начало не только светить, но ещё и греть. И не слабо так греть.
Заодно ждала очередного сеанса радиосвязи в девять часов.

- Вы там особо долго не сидите. А то сойдёт на вас что-нибудь.
- Да мы тут уже в безопасном месте, тут ничего не падает.
- Ещё как падает.

Эх, нигде нет покоя измученной тушке. Ещё один переход, который дался мучительнее всего - и усталость, и жара - и вот он, второй лагерь.



Самый неуютный лагерь из всех возможных. Обычно его используют только во время акклиматизации. Поднимаясь во второй раз, уже на восхождение, его как правило проходят мимо и сразу идут в третий.

И обычно в этот лагерь пустует. Ну одна-две палатки может стоят. Но в этот раз и в этом лагере случилось какое-то столпотворение, так что место под палатку найти было весьма проблематично.

Из стоящей палатки вылезли ребята.
- Мы скоро уйдём, так что можно будет занять наше место для палатки.

И только я раскрыла рот и собралась выяснить, где это место, как лидер моих попутчиков, бравых туристов, сказал:
- Вот и хорошо. Здесь мы поставим одну палатку, здесь вторую, а для третьей сейчас сделаем площадку.

Рот захлопнулся, а я обиженно засопела. Они - толпа здоровых мужиков, а я - такая маленькая и беззащитная.
Ну, посопела, попросила лопату и быстро выкопала себе новую площадку. Благо пока ещё было где копать.
Ребята, правда, подошли потом, помогли мне немного довести площадку до ума.

Время шло. Народ всё прибывал и прибывал и вскоре найти место под палатку стало не так-то просто.



Особенно учитывая, что там особо-то не разбежишься, кругом трещины.



К полудню я уже справила новоселье, пообедала, мои соседи турки угостили меня очень вкусными финиками.
Дела на этом совершенно закончились. Осталось только сидеть и созерцать.



Прям, как я люблю. Я - мастер созерцательного туризма. Могу часами сидеть и втыкать в одну точку.
Особенно, когда эта точка прекрасна. Как, например, вид на Победу.



Мне решительно всё нравилось. И горы вокруг, и моя палатка. И то, что можно было спать сколько угодно, или просто глазеть по сторонам. И то, что мои мозги удалось надёжно закрыть от каких-либо мыслей - вот эта внезапная пустота и безмятежность мозгов особенно радовали. Я в первые дни даже читать ничего не хотела. Просто тупила, как будто отдыхая от всего, накопившегося в голове за год.

И даже бытовые неудобства этого сурового места меня не очень трогали.

Кстати. Меня часто спрашивают о двух вещах: как вы там моетесь и как вы там в туалет ходите.

Отвечаю. Как мы там моемся? Никак не моемся. Мы не пачкаемся.
Ну, ещё есть влажные салфетки конечно.

Как мы ходим в туалет? Преимущественно ногами.
А вот куда - это уже другой вопрос.

В этом плане второй лагерь - самое дурацкое и неудобное место.
Вот оно - место для туалета во втором лагере.



С таким видом и перспективами все процессы в организме происходят как-то быстрее.



Днём в лагере было многолюдно ещё и потому, что часть людей, планирующих в этот день подняться в третий лагерь не спешили туда подниматься. Они пережидали жару. Проще говоря - поставили палатки и отсыпались в ожидании того момента, когда тень наползёт на тропу и можно будет идти не сильно потея.

Поэтому с приближением вечера в лагере началось шевеление.
Собирались палатки, уходили люди.



Я же твёрдо решив, что фиг с ней с жарой, но пока не высплюсь, никуда на следующий день не пойду. Поэтому не планировала ранний подъём и долго ещё сидела и смотрела на звёзды.