В лагере были даже назначены дежурные, которые под утро ходили и отряхивали палатки, дабы их окончательно не засыпало снегом.
Третий день все ждали вертолёта. В лагере ещё вчера закончился хлеб. Вместо него пекли лепёшки. Что было гораздо вкуснее, хотя для повара наверняка хлопотнее.
Но хлеб - это пол беды. На третий день в лагере закончился газ.
Поэтому даже те, кто не собирался улетать домой, кто не рисковал опоздать на самолёт, всё равно ждали вертолёт с не меньшим нетерпением. А может даже с большим.
И вертолёт прилетел.
Впрочем, я слегка забежала вперёд, чего конечно же не стоит делать, когда хочешь рассказать о своём последнем дне в таком замечательном месте, как базовый лагерь Южный Иныльчек.
Хотя... Когда утром открываешь глаза, сбиваешь очередную порцию сугробов с палатки, а потом выглядываешь наружу и долго протираешь окуляры пока не понимаешь, что это проблемы не со зрением, а с видимостью, тогда конечно начинаешь слегка сомневаться, такое ли это замечательное место.
На дворе первое августа. И как тут не вспомнить анекдот про "вот такое фиговое лето" пока топчешь тропу от палатки к людям.
Хорошо еще накануне, пользуясь приливом сил и трудовым порывом, я немного откопала нашу палатку, а заодно, прокопала путь с нашего отшиба до более оживлённых путей. Иначе бы ходить нам в снегу по пояс.
А так - тропа даже занесённая снегом прощупывалась.
Предыдущий вечер плавно переходящий в ночь запомнился всем концертом в столовой.
Лично я где-то после одиннадцати ушла спать. Хотя сразу пойти спать не получилось. Ещё где-то полчаса я лазала по сугробам, пытаясь запечатлеть льющиеся с неба потоки снега, совершенно заворожённая ими.
Концерт в это время и не думал заканчиваться. Так что я видимо пропустила кульминацию.
Главного певца Пашу, пришедшего на завтрак, вся многочисленная интернациональная толпа приветствовала бурными аплодисментами и криками:
- Ооо! ПашА!!! - да, вот именно так, с ударением на последнем слоге.
После завтрака в лагере потекла обычная жизнь.
Для начала все силы были брошены на подготовку вертолётной площадки. Сил было много.
Поэтому нерастраченные силы были пущены на откапывание столовой и прочие полезные дела.
Впрочем, дел особо не было.
Кто-то обсуждал будущие подвиги.
Вот Анил, мой коллега по ночёвке в пещере, рассказывает что-то наверняка очень интересное Грекову. А может показывает, что ему тоже пора на самолёт.
Кто-то грелся на периодически появляющемся солнышке.
Грузинский альпинист Афи Гигани, один из моих спасателей. И повар Татьяна. Обычно она с утра до вечера занята на кухне, творя чудеса. Но газ закончился. А вместе с ним и обязанности повара.
Известие, что газ закончился сначала все восприняли очень недоверчиво.
Особенно иностранцы.
Они подходили и спрашивали:
- Оля, а разве может газ закончиться? Должны же быть предусмотрены какие-то резервы?
Я в ответ лишь пожимала плечами, отвечая неопределённое:
- Почему бы и нет.
Оптимисты это "почему бы и нет" относили к предусмотренным резервам, пессимисты - к закончившемуся газу.
Но когда на улице стали сооружать импровизированную плиту и разжигать костёр, чтобы вскипятить воду и начать готовить обед, стало понятно, что видимо это не шутка.
Костёр гореть хотел не очень. Да и перспектива приготовления еды на сто человек на этой "плите" была весьма сомнительна.
Но тут прилетел вертолёт.
Вертолёт выгрузил газ и полетел делать облёт для туристов, прилетевших в нём.
Экскурсия у туристов явно не задалась.
И хотя вертолёт побыл совсем недолго, в воздухе запахло расставанием. И все кинулись фотографироваться друг с другом.
Кто под рукой оказался, с теми и фотографировались.
- Хуберт, сфотографируй нас
- Да, пожалуйста!
Как говорится, три в одном.
Хуберт - это какой-то невероятный сгусток энергии и позитива. Я всё время пыталась понять, откуда в этом маленьком худеньком человеке столько невероятной энергии.
Когда Хуберт сказал, что он веган, я всерьёз задумалась о пересмотре рациона питания.
А вот более традиционное фото на память. Единственная фотография за всю поездку, где есть я. Поэтому пусть она здесь тоже будет.
Махди был одним из руководителей иранских сборов.
Пить спиртное, как известно, в Иране запрещено. Поэтому ему приходилось по вечерам ждать, когда генерал наконец-то ляжет спать.
Иранцы конечно вообще молодцы.
Без дела не сидели.
Кто-то сделал питьевую систему и фильтровал воду.
А кто-то вырезал сувениры на память из кастрюль, оставленных без присмотра.
Представители остальных стран предпочитали лепить снеговиков и устраивать снежные баталии.
Вертолёт улетел провожаемый ехидными возгласами навроде:
- О, какие красивые горы вы сейчас увидите!
А потом вернулся.
На этот раз он выгрузил четырёх японских туристов, прилетевших на экскурсию.
- Дорогие туристы, посмотрите направо - там обычно люди видят Победу, посмотрите налево - там вы могли бы увидеть Хан-Тенгри, - весело комментировал их прилёт один из голландцев.
А Джуди потирала ручки и приговаривала:
- Так-так. Кто-тут из вас самый упитанный.
Приближалось время обеда.
Как вы видите, в лагере собрались очень добрые и весёлые люди.
Японских туристов увели в туман на прогулку по леднику. Лишь одна тётушка осталась. Ей было как-то не очень хорошо.
В принципе, мало кому будет хорошо, если прилететь сразу на 4000.
Кто-то смеялся над незадачливыми туристами, кто-то искренне им сочувствовал. Но напоследок погода всё же смилостивилась и решила побаловать видами.
Японцы прилетели на несколько часов без ночёвки. И это вселяло надежду, что вертолёт вернётся за ними. А заодно и за нами.
Однако, время шло. Дело было к вечеру, а вертолёт всё не возвращался. Было понятно, что из обещанных трёх рейсов будет в лучшем случае один.
И тут выяснилось, что количество собирающихся улететь несколько превышает возможности вертолёта.
- Первым рейсом отправим всех иностранцев, остальных вторым, - и уже мне - Полетишь вторым рейсом.
Даже последнему оптимисту было понятно, что никакого второго рейса не будет.
- Нет! Я не хочу лететь никаким вторым рейсом! Ну, пожалуйста, отправьте меня сейчас!
- Ты хочешь, чтобы вертолёт упал?
Конечно же в дополнение ко всем моим заслугам стать ещё и причиной падения очередного вертолёта совсем не хотелось. Поэтому я поплелась в столовую, полагаясь, на волю судьбы и Грекова.
По пути встретила Алеса - чеха, одного из немногих иностранцев, говорящего по-русски.
- Что сказали? Кто полетит первым рейсом?
- Все, кроме русскоговорящих
- Больше не слова по-русски, - ему было о чём переживать. Его самолёт из Бишкека улетал в пять утра на следующий день.
Мне же с одной стороны торопиться было некуда.
Но как известно, дурная голова имеет обыкновение создавать трудности своим конечностям. И заодно окружающим людям.
На третий день, в голову стали приходить разные оригинальные идеи.
Идея первая, не ждать вертолёт, а дойти пешком по пути треккинга.
На что Греков мне сказал:
- Ты что?! Снега навалило. Группы сходят с маршрута. Куда ты пойдёшь?
Идея вторая. А может всё же остаться и попытаться сходить на Хан.
Но тут уже я сама себе говорила:
- Ты что?!!
Но понимала, что моей силы разума надолго не хватит.
А в целом я была настолько переполнена эмоциями и впечатлениями, что, если не идти на вершину (а на нее идти точно не надо было), то нужно было срочно улетать, чтобы не расплескать всё это.
В итоге судьба была милостлива ко мне. И как только послышался звук подлетающего вертолёта, мы пошли на площадку.
Те, кто когда-нибудь находился рядом с подлетающим вертолётом, знают, что это - ветер. Очень сильный ветер. А в нашем случае, ещё и снег.
Как только вертолёт снизился и завис рядом с нами, в лицо ударил ветер и снег. Моё любимое сочетание.
И на мгновение снова перехватило дыхание и показалось, что я не могу дышать.
- Спокойно, это только кажется, - сказала я себе, попыталась расслабиться, сделала несколько вдохов и выдохов. И, о чудо! Оказалось, что ни ветер, ни снег не мешают нормальному дыханию.
Очень быстро вещи были закинуты в вертолёт. Попрощались, обнялись.
Вот и всё.
По традиции, все собрались на любимое развлечение под названием "отлёт вертолёта" и достали фотоаппараты.
А потом сразу разошлись по своим делам.
Вертолёт сделал небольшой полукруг. И напоследок в иллюминаторах показался Хан-Тенги.
И стало грустно, потому что стало ясно, что вот теперь всё - всё окончательно закончилось.
Но грусть была светлой. От того, что закончилось именно так.
Я получила от этой поездки больше, чем ожидала. Нашла для себя ответы на многие вопросы. Связанные с этой горой и совсем не имеющие отношение к горам. И примирилась с этой горой, если такое выражение вообще применимо к горам.
Она больше не вызывала у меня тот ужас и те негативные эмоции, которые тяжким грузом болтались где-то вечно со мной.
Теперь для меня это была просто - красивая гора, на которую я наверное когда-нибудь взойду.
Сначала мы шли над ледником. Временами он напоминал крем на пирожных.
По дороге в одном из лагерей забрали ещё туристов и полетели дальше.
А потом в палитре природы сначала неясно, а потом всё больше и больше стали появляться новые краски.
Различные оттенки белого, серого, чёрного и голубого разбавились неожиданным зелёным.
И наконец показался лагерь Каркара, где нас уже ждали.
Знаете, какие первые впечатление, после двух недель на леднике?
Точно такие же у меня были и в первый прилёт и после возвращения из Антарктиды на материк.
Запах трав. Густой, насыщенный запах, бьющий в нос.
После стерильной воздуха в царстве вечных льдов он кажется особенно насыщенным.
И пока идёшь от вертолёта, постепенно привыкаешь к этому запаху, к ярко зелёным краскам. Срываешь травинку, мнёшь, вдыхаешь и в этот момент становится окончательно понятно, что экспедиция закончилась.
Предыдущие серии
Хан Тенгри - повелитель неба.
Хан-Тенгри. По дороге на Южный Иныльчек.
Южный Иныльчек и его обитатели
Хан-Тенгри. День первый, он же акклиматизационный. На Южном.
Хан-Тенгри. День второй, лагерь первый.
Хан-Тенгри. День третий. Через бутылку.
Хан-Тенгри. День четвёртый. Снежно-пещерный.
Хан-Тенгри. День пятый. Спуск на базу.
Хан-Тенгри. Как мы перезимовали лето.
Journal information