Рано утром 24 июля, согласно плану, я прилетела на Южный Иныльчек. В плотном двухнедельном графике это было одно из слабых мест. Погода могла не быть, вертолёт не полететь. Но ура, всё сложилось, и в семь утра нас приветствовали обитатели Южного.
И так как меня до сих пор не перестают переспрашивать "ты что? в горы? в отпуск? сама? не с клиентами?" ещё раз напишу.
Да. В свой собственный отпуск, за свои деньги, сама, в горы. Такая вот нелепица.
Южный встретил нас облаками. Словно закрытый занавес перед началом спектакля. Когда зайдя в зал зрители неспешно осматриваются, садятся на свои места. И вот - третий звонок, занавес поднимается, и начинается действие.
Так и у нас. Прилетели. Первые "Привет-привет. Где коньяк? С прибытием." Расселение по палаткам, завтрак.
За эти первые два часа бытовых хлопот из плотной пелены облаков постепенно стали проступать и, наконец, под лучами солнца во всей красе предстали главные персонажи - пик Победа и Хан-Тенгри.

У меня не было ясных целей и точного плана.
Программа максимум была: быстренько за две недели сбегать на Хан, учитывая то, что и в мае я была на шести с половиной тысячах, и в июне тоже на шести. Типа, акклиматизация есть, хотя по этому поводу меня терзали некие сомнения.
Программа минимум: просто пожить на Южном, посмотреть на Хан-Тенгри, подумать о жизни.
Истина, естественно была где-то по середине. Но как далеко и в какую сторону пойдёт эта середина, я не знала.
Я просто ходила, дышала, завороженно смотрела на гору, которая последние десять лет не давала мне покоя.
Вы будете смеяться, но я правда первые часы просто сидела на скамеечке и смотрела на Хан. Как кролик на удава.
Потом немного придя в себя и стряхнув оцепенение, пошла бродить по лагерю и фотографировать окрестности.


Лагерь Южный Иныльчек находится на леднике.
Ледник - он как живой организм. Всё время что-то потрескивает, поскрипывает. Кажется, что кто-то тяжело вздыхает и ухает.
Периодически сползают со склонов камни, разогретые солнцем и плюхаются в лужи.
Стоять и слушать вот эти: шшшшш, плюх, треск, ух-ух - можно бесконечно.

Южный Иныльчек - место не очень пригодное для пребывания человека. Когда солнца нет, то холодно. Когда солнце светит - очень жарко. Ощущение, что находишься на сковороде и чем ближе к полудню, тем сильнее она разогревается.

Собственно, к этому самому полудню я уже обошла всё что можно в лагере. Душа жаждала действий.
Пошла к начальнику поведать о своих планах.

- Пойду прогуляюсь в сторону первого лагеря.
- Смотри не провались там никуда.
А я вообще вся такая осмотрительная. Ибо на этот раз у меня главная миссия - не накосячить.
Греков как я только прилетела сразу сказал: ну, что? Деньги приготовила на спас работы?
Вообще, скажу я вам ощущение ещё то, когда все вокруг относятся к тебе, как к нашкодившему котёнку. И с настороженностью ожидают, что ты там ещё выкинешь.
А те, кто не знают ещё всей истории, спрашивают "А ты с кем здесь? Одна? И что, одна пойдёшь?!" и тоже начинают очень странно и пристально на тебя смотреть.
Ну ладно, это такое лирическое отступление. Впрочем, их будет очень много в моём рассказе про эту поездку. Так что если вам это неинтересно, можете просто увидев много букв впереди пролистывать страницу.
И пошла я гулять в сторону Хан-Тенгри.

Сначала по морене. Мимо остатков разбившегося вертолёта.
Сколько их здесь полегло? Четыре или больше.

Как-то незаметно раз-раз, и вот уже жёлтые палатки лагеря далеко, еле видны. А потом и вовсе скрылись из виду.

Прогулку в сторону первого лагеря вряд ли можно назвать акклиматизацией, потому что идёшь почти без набора высоты. По крайней мере первую половину пути, как раз ту, которую я прошла.
Так что это была просто прогулка. Хорошая погода, красивые виды, и тишина, лишь изредка нарушаемая дыханием ледника. Что еще нужно для счастья?



Впереди маячил Хан-Тенгри навевая воспоминания.
Я шла, смотрела и думала: а оно мне надо?

И чтобы отвлечься от грустных мыслей, старалась больше смотреть по сторонам.
Тем более что там было на что посмотреть.
Сочетание камней, льда и снега складывалось в причудливый графический рисунок, которым я готова была любоваться бесконечно.



Но снова и снова перед собой я видела Хан. Такой красивый. Такой манящий. И в то же время такой пугающий.

И так повторялось снова и снова.
Взгляд по сторонам на черно-белую графику льда и камней - красотища!
Взгляд на Хан-Тенгри... И снова мысли сбиваются в кучу.


Между тем, стало ощутимо припекать. К этому моменту я вышла на снег, и ощущение того, что я попала на гигантскую сковородку усиливались с каждой минутой.

Тушка жарилась. Мозги плавились. А так как это не очень входило в мои планы, то решила я идти обратно в лагерь. Тем более, что близилось время обеда.
А как известно, гульба гульбой, а обед по расписанию.


По дороге назад заметила наш флажок. Наши люди везде отметились.

В лагере тем временем жизнь шла своим ходом.
Кто-то вернулся с акклиматизации, кто-то только уходил, прилетевшие как и я сегодня, обживались и начинали строить планы.


Собственно план у всех был приблизительно одинаковый - выходить на следующий день на акклиматизацию. Сначала в первый лагерь на 4100, потом во второй на 5000, затем в третий на 5800 и спускаться вниз на отдых.
Мои планы по программе максимум были просто идти наверх, желательно прямо на вершину.
Уж очень не хотелось мне туда-сюда ходить через бутылку.
Бутылка - это участок между первым и вторым лагерем, где постоянно сходят лавины, происходят ледовые обвалы и летают камни. И деваться человеку идущему через бутылку в общем-то некуда - с одной стороны склон Хан-Тенгри, с другой - пик Чапаева. Остается только выходить пораньше да стараться проскочить этот участок побыстрее.
Но что значит "проскочить", когда ты идешь с рюкзаком, полным имущества на пять тысяч метров? Такое очень условное "проскочить" получается. Скорее, проползти без остановок.
А насчёт пораньше... В 2004 году ледовый обвал произошел на рассвете. Под него попали как раз те, кто вышли пораньше. В этом обвале погибло 12 человек.
Так было странно. С этими людьми мы общались, сидели вместе. А через несколько дней я шла вниз по склонам абсолютно преображённым тоннами сошедшего льда и знала, что те люди лежат теперь где-то тут, подо льдом.
Так вот. Через эту бутылку мне ходить лишний раз совсем не хотелось. Тем более, что у меня типа акклиматизация.
Но умные люди сразу сказали, что фигня это, а не акклиматизация.
Да и я сама знала, но в глубине души все-таки надеялась, что бывают же исключения из правил.
А правило такое: акклиматизация держится столько, сколько ты был в горах.
Был неделю - вот еще неделю будет акклиматизация.
У меня же с момента восхождения на Сток Кангри прошло чуть больше трёх недель.
Увы-увы. Даже если и бывают исключения из правил - это был не мой случай.
То есть в целом я себя чувствовала неплохо. Но "неплохо" - ровно для человека первый день прилетевшего на высоту.
Достаточно часто бывая в горах начинаешь лучше слышать свой организм. И понимать, что с ним происходит.
И понимала я, что если у меня и есть какие-то остаточные кусочки акклиматизации, то этого явно недостаточно, чтобы пытаться подняться выше шести тысяч без ущерба для здоровья.
Впрочем, возможно я перестраховывалась.
Но, как говорится, кто не рискует, тот не катается в акье. А в акье я уже в прошлый раз накаталась.

Дело близилось к ужину. Постепенно горы вокруг снова стали затягивать облака.

Надо на что-то решаться. И я решила не выпендриваться и для начала пойти сходить тоже на акклиматизацию.
Приняв решение, я с облегчением вздохнула. Всё-таки муки выбора и принятия решения, они иногда действительно такие муки.
Настроение заметно улучшилось и я снова отправилась бродить по лагерю, в общении и наблюдении.
Я настолько взбодрилась, что стала даже раздавать советы.
Исмаилу - во сколько выходить завтра в первый лагерь. Венграм - вообще выходить туда, а то они тоже мучились с решением, чем же им заняться.
Сначала они собирались на Победу. И акклиматизироваться собирались тоже в той стороне потому что Габриэль уже был на Хан-Тенгри и больше туда не хотел. А Джуди хотела, но не могла бросить Габриэля, который к тому же себя как-то нехорошо чувствовать.
В итоге мы общими усилиями убедили их идти со всеми в третий лагерь Хана на акклиматизацию, а там уже смотреть.
Над вечерним лагерем внезапно раздались дикие вопли.
Это Света в рамках съемки фильма о горах и горовосходителях брала интервью у то ли иранского, то ли турецкого певца.
Из какой страны был певец я так и не узнала, зато узнала, что песня была на турецком и пелось в ней о том, что очень хочется выпить, а стакан его недостаточно полон. Или недостаточно быстро туда снова наливают - в этом моменте я не разобралась, но стало понятно, почему он так отчаянно вопил.

За ужином мы оказались со Светой за одним столом.
- А ты завтра на акклиматизацию? А ты с кем? - задала она традиционно-дежурный вопрос.
- Одна
- Одна?! Так это же сложно. Весь лагерь нужно одной тащить.
- Нам интровертам вообще не просто...
Солнце село. Стало откровенно холодно. Из-за облаков в этот день Хан не показал свои кроваво-красные стены. Лишь одна узкая розовая полоска. Но всё равно красиво.



В этот вечер все достаточно рано разошлись по своим палаткам.
Сразу видно - большие спортивные планы у людей. И прогноз погоды на ближайшие дни эти планы как бы полностью поддерживал.



Предыдущие серии:
Хан Тенгри - повелитель неба.
Хан-Тенгри. По дороге на Южный Иныльчек.
Южный Иныльчек и его обитатели.
Journal information