Вот тут некоторые начали говорить, что все я придумываю, что не бывает таких папуасских папуасов, что не может быть это все взаправду...
Ну, что я могу сказать? Можно съездить в экспедицию на Карстензс и своими глазами посмотреть, как оно все там.
Или поверить моим глазам.
Настало утро нашего первого дня в Папуа. Очень раннее утро.
Проснулись мы от невообразимого гвалта за хлипкими стенами нашей хибарки, где накануне мы устроились на ночлег.
Это папуасы дружными рядами пришли наниматься в портеры нашей экспедиции.
Тут я сразу отвечу на самый часто задаваемый вопрос: можно ли обойтись без портеров?
Нет, нельзя.
Папуасы очень любят устраиваться на работу портерами. И если кто-нибудь попытается лишить их этой радости, может огрести пару стрел в широкую спину.
Накануне на многочисленных роад блоках обсуждалось не только, сколько денег за проезд по деревне с нас нужно взять, но и участие жителей этой деревни в экспедиции.
И вот многочисленные претенденты на вакансию портеров с утра пораньше сходились в деревню Суангапу на большой совет племен.
Как я уже говорила, у папуасов главные переносчики тяжестей во всех смыслах - женщины.
Придя в деревню каждая женщина кидала свою котомку с бататом в общую кучу и отходила в сторонку. Этакая заявка на участие.
Котомка на самом деле называется нокен, а батат - пропитание на время экспедиции, каждый обеспечивает себя сам едой.
Всего таких нокенов набралось 40 штук.
Это на нас, на шестерых. Ну плюс еще трое индонезийских ребят.
Перед папуасами и индонезийцами при найме портеров стоят диаметрально противоположные задачи.
Папуасам важно трудоустроить максимальное количество людей. Организаторам процесса важно довести количество портеров до какого-либо приемлемо разумного числа. Хотя о какой разумности тут может идти речь...
Скинув сумку, женщины отходили в одну сторону. Сопровождающие их мужчины в другую. Многочисленные дети кучковались согласно своим интересам.
Вообще восприятие папуасами своей роли в экспедиции весьма занятно.
Это вам не непальские или килиманджарские портеры, для которых участие в экспедиции - всего лишь работа. И главная задача - выполнить ее хорошо и как можно быстрее, получить свою зарплату, чаевые и скорее вернуться в семью.
Для папуасов участие в экспедиции - это праздник. Это фан. Это поход выходного дня. Со своими любовными разборками, тусовками, песнями и плясками по вечерам, посиделками у костра. Поэтому кроме тех, кого взяли работать, в поход устремляется еще какое-то немыслимое количество людей. Мамаши с младенцами, беременные тетки, дети разных возрастов, странные мужчины разукрашенные перьями, бусами...
Очень веселая разноцветная громкоголосая компания с соплями до колен участвует в экспедиции.
Ну а уж когда за такое еще и деньги платят... При чем деньги очень и очень немаленькие. На них потом полгода можно жить.
В общем, конкуренция бешенная. Все рвутся работать.
Правда уже через пару дней рвение сильно падает. Тусовки, внутренняя жизнь коллектива, внешние факторы - все это отвлекает настолько, что времени на работу остается все меньше и меньше, а удовольствие хочется растянуть все дальше и дольше...
К концу экспедиции это стихийное бедствие принимает невообразимые масштабы. Настолько, что даже я - образец спокойствия и выдержки - орала, что если они на фиг не прекратят валять дурака и не начнут работать, то я вообще обижусь насовсем.
Орала я это на чистом русском языке. Ибо градус понимания на тот момент достиг высшей отметки. А если кто че не понял, мои индонезийские коллеги перевели, что Оля немного начинает сердится.
Хотя и без перевода по моему выражению лица и нервной мимике даже самый непонятливый папуас догадался, что еще немного и мой гнев достигнет таких пределов, что прекрасные болотные сапоги не достанутся какому-то счастливчику, а отправятся вместе со мной в Россию.
Впрочем, я забежала вперед. Ибо до конца экспедиции было еще две недели, и все очень хотели получить работу.
В нашей экспедиции принимали участие представители двух папуасских племен: мони и дани.
Внешне они ничем не отличались друг от друга. Так, разве что по мелочам.
Дани вместо спасибо говорили: кауна. Мони - амокана. Дальше наши лингвистические познания не продвинулись. Ибо и так мы неплохо понимали друг друга.
Замужние женщины племени дани наносили на лицо татуировку. Мони же берегли свою природную красоту.
Ну и самое главное отличие - дани были прилежны и трудолюбивы. Мони - болтуны и смутьяны... Но не взять их на работу по каким-то внутренним соображениям было нельзя.
Время шло. Переговоры затягивались. Мы слонялись по деревне без дела.
Фотографировали местную детвору
А потом показывали получившийся результат, вызывая тем самым бурю восторгов.
Зверюшек местных тоже фотографировали. Но зверюшки на результат смотреть не хотели.
Пришел местный старожил в национальном костюме - и его сфотографировали.
Старожил просил денег за фотографирование. Но потом сошлись на одной сигарете.
Что-что, а покурить папуасы любят. Курят все - и мужчины, и женщины.
Затем занялись изучением быта туземцев. Пошли по домам.
Вот оно какое - типичное папуасское жилище. Дом без окон, без дверей.
В каждом доме живет одна семья. То есть человек по 10 как минимум.
Тут же и еду готовят. Тут же спят вокруг костра.
Когда внутри горит костер, дым валит из всех щелей. Как там можно находится - для нас так и осталось загадкой. А папуасам ничего - привычно. Папуасы настолько прокоптились и пропахли дымом, что учуять их можно издалека. Не самый конечно неприятный запах, хотя и он порой в такой концентрации становится невыносимым.
Приближался полдень. Наше положение в пространстве никак не менялось. И казалось, что ничего не происходит. Хотя все время шла напряженная бурная деятельность.
Группы людей то и дело менялись местами. На бревнышке посередине деревни попеременно посидели женщины, потом дети, потом мужчины заняли их место.
Самый главный ходил с тетрадочкой в руках и что-то туда записывал.
У папуасов легко стать главным - нужно быть немного грамотным. Уметь считать в пределах ста, немного писать и ставить крестики напротив имен соотечественников.
Я потом спрашивала, как в деревнях с образованием.
С образованием хорошо, но его почти ни у кого нет.
Дети сейчас начали ходить в школы. То есть почти каждый ребенок в возрасте 10 лет хоть когда-то посещал школу. Некоторые даже иногда носили школьную форму.
Проблемы со школами две. Во-первых, школ мало. Поэтому на одного учителя приходится по 50 и более учеников. С такой нагрузкой они явно не справляются, и если кто-то из учеников вдруг перестает ходить в школу - не сильно расстраиваются.
Во-вторых, школа расположена в крупном населенном пункте. В нашем случае это деревня Сугапа.
От Сугапы, где расположена школа до Суангамы - последней деревни, где живут несколько десятков детей, 20 километров. То есть три часа пешком в одну сторону.
Школьные автобусы тут не ходят.
В итоге ребенок ходит в школу год, максимум два, после чего ему родители говорят, что нечего мол ножки стаптывать по шесть часов в день, пора и отдохнуть.
Так же в Сугапе расположена единственная в окрестностях церковь.
Наши папуасы по странному стечению обстоятельств оказались католиками. Не знаю почему, но папуасы-католики - для меня несколько странное сочетание. Особенно когда видишь как они живут.
Но каждое утро во время экспедиции после многочисленных сборов и разборов, которые казалось никогда не кончатся и мы никогда не выйдем, наступало вдруг благословенное время. Все словно по команде замирали. Выходил глашатай и начинал зачитывать текст молитвы.
Текст судя по всему был совершенно произвольный. Выступающий тоже каждый день был разный. При чем тут и женщинам давали слово. Даже пару раз наш повар Джеймс был удостоен чести произнести слова молитвы.
Слушатели закрывали глаза и молились. Не все правда, некоторые отлынивали.
Звучало слово "аллилуя!" Мы его радостно повторяли. Во-первых, слово знакомое. Во-вторых, действительно аллилуя - мы наконец выступаем в поход...
Ну и чтобы уже окончательно завершить знакомство с папуасами расскажу о том, что они любят больше всего.
Больше всего они любят украшать себя. И мужчины и женщины. Делать совершенно невероятные прически, раскрашивать лица грязью, надевать всякие перышки и пластиковые побрякушки...
Еще они очень любят петь. Поют красиво, только грустно очень.
В общем, ничто прекрасное им не чуждо.
А что же наша экспедиция?
Прошло полдня, и настал кульминационный момент.
Ребятам индонезийцам удалось доторговаться до 27 портеров. Дальше снижать количество обеспеченных работой старейшины категорически отказались.
После этого мы снова стали участниками театрального действия.
Глядя в свою тетрадочку и на кучу нокенов с бататом, главный по кадрам брал один из нокенов, вытряхивал из него батат, после чего пустой нокен вручался владелице вместе с небольшой денежной компенсацией (порядка 10 долларов).
И вот опять же. Наши бы люди что? Не взяли на работу - печаль. А папуаски не теряя веселья подбегали за своими нокенами. И не было у них ни печали, ни разочарования. Вроде как: ну и ладно, не очень то и хотелось.
В итоге тринадцать нокенов было опустошено.
Думаете это все? Как бы не так. Дальше началась раздача сумок.
Старший выкрикивал имя, и довольная папуаска выбегала и хватала выданный ей баул.
Когда баулов осталось совсем мало, а претендентов все еще много, самый горластый потенциально безработный вдруг вышел с пламенной речью. Кинул шапку на землю.
Тут мы без перевода поняли, что опять началось...
И действительно, покричав еще какое-то время, мужики поглавнее стали бегать, отбирать баулы, стаскивать их опять в общую кучу.
Тетки стояли и смеялись над бестолковостью мужчин.
Потом баулы поделили еще раз. Потом еще. Наконец самому горластому баламуту нашли баул. Получив работу он наконец успокоился.
Остальные баулы уже поделили как-то быстро без особой шумихи.
И о чудо, не прошло и двух дней, а наш караван выдвинулся в джунгли!
Journal information